ГОГОЛЬ Николай Васильевич

(20.03(1.04). 1809, м. Великие Сорочинцы Миргородского у. Полтавской губ. -21.02(4.03). 1852, Москва)

   писатель, творчество к-рого оказало огромное воздействие на дальнейшее развитие всей отечественной культуры, в т. ч. и философии. Художественное творчество Г. само по себе значительный серьезный предмет для осмысления с т. зр. философии, эстетики и социологии. Его загадочный мир многократно давал повод для самых разнообразных интерпретаций. Философское значение Г. долгое время оставалось неосознанным. Роковую роль в этом отношении сыграли "Выбранные места из переписки с друзьями" (1847) - книга, к-рую сам Г. просил соотечественников "прочитать несколько раз". Отрицательное отношение к ней С. и К. Аксаковых, Белинского (знаменитое "Письмо к Г.") и др. критиков и писателей (прежде всего в аспекте социально-политическом) привело к тому, что творчество Г. как мыслителя исследовалось явно недостаточно. За ним надолго закрепилась репутация писателя хотя гениального (вспомним слова Чернышевского, сказанные в 1855 г.: "Мы называем Гоголя без всякого сравнения величайшим из русских писателей"), но не вполне владеющего своим дарованием, мыслителя слабого и не самостоятельного, нуждающегося в наставнике-критике (такое соотношение писателя и критика господствовало в России до кон. XIX в.). В действительности же Г-фигура сложная и трагическая, и его трагизм своеобразно выразился в поисках правды и истинных идеалов. Гоголевские "Выбранные места…" - книга многоплановая. Благодаря ей, в равной степени как и "Авторской исповеди" (опубл. 1855), мы можем глубже понять его художественный мир, почувствовать осн. проповедческий пафос всего его творчества. По своему жанру "Выбранные места из переписки с друзьями" занимают промежуточное положение между "Философическими письмами" Чаадаева и "Дневниками писателя" Достоевского. Отсутствие единого плана произв. лишь сильнее оттеняет его осн. идеи. Психологическая идея, пронизывающая все произв. Г. - страх; автор не скрывает от читателей своего страха, охватывающего его при мысли о какой-то еще неясной, но ог-| четливо осознаваемой им надвигающейся катастрофе: "Соотечественники! страшно!" (С о ч.: В 7 т. Т. 6. С. 207). Апокалипсические предчувствия вновь стали характерными дм рус. литературы в нач. XX в., особенно для символистов, к-рых поэтому следует с полным основанием считать открывателями Г. для своего времени (особенно А. Белого).! Нравственный пафос произв. - христианская проповедь самоуглубления и самосовершенствования. В этом отношении Г. предвосхищает авторов сб. "Вехи", к-рые наряду с Достоевским считали его одним из своих предшественников. Тематика "Выбранных мест из переписки с друзьями" не поддается классификации по какому-то одному определенному признаку. Много внимания Г. уделяет языку, "как высшему подарку Бога человеку", словесности, вообще искусству, в т. ч. живописи. Но прежде всего и больше всего он озабочен историческими судьбами России - эту тему и следует считать центральной темой книги. Размышляя о России, Г. не мог, конечно, глюйти мимо полемики славянофилов и западников, к-рая ко времени выхода в свет его книги достигла своего апогея. "Все эти слависты и европисты, или же староверы и нововеры, или же восточники и западники', - пишет он, - …все они говорят о двух разных сторонах одного и того же предмета, никак не догадываясь, что ничуть не спорят и не перечат друг другу…" (Там же. С. 252). Т. обр., еще до Достоевского Г. по-своему объявил спор славянофилов и западников "великим у нас недоразумением". Тем не менее, считает он, "правды больше на стороне славистов и восточников" (там же), т. к. они больше правы в "целом" своего учения, западники же больше правы "в деталях". Наиболее глубокие и провидческие мысли Г. о судьбах России, изложенные им в письме "Страхи и ужасы России", к сожалению, не были известны современникам, поскольку оно было запрещено цензурой. Здесь, анализируя сложившуюся сложную и противоречивую обстановку России и Европы, чреватую революционными потрясениями, Г. предлагает свои рецепты спасения России, главный из к-рых - "исполнить все, сообразно с законом Христа". Лишь в этом случае "Европа приедет к нам не за покупкой пеньки и сала, но за покупкой мудрости, которой больше не продают на европейских рынках" (Там же. С. 342). Заканчивается книга письмом "Светлое воскресенье". Г. подчеркивает в нем то особое значение, к-рое придается этому празднику в России, усматривая в этом залог и доказательство подлинности православной христианской веры. В др. своих весьма многочисленных статьях, печатавшихся гл. обр. в журн. "Современник" и в сб. "Арабески", он подробно излагает свои исторические и социологические взгляды, близкие к концепциям географического детерминизма. Схема его рассуждений такова: "От вида земли зависит образ жизни и даже характер народа" (Там же. С. 62), а характер народа определяет формы правления. Вообще, по Г., "многое в истории разрешает география".

   ♦ С о ч.: Полн. собр. соч. М., 1937–1952. Т. 1–14; Собр. соч.: В 7 т. М., 1984–1986; Переписка Н. В. Гоголя. М., 1988. Т. 1–2.

   ◘ Л и т.: Письмо Белинского к Гоголю (статья и публикация К. Богаевской) // Литературное наследство. М., 1950. Т. 56. С. 513–605; РозановВ. В. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 333–354,383-421, 658–659; Гершензон М. О. Завещание Гоголя // Русская мысль. 1909. № 5; Мережковский Д. С. Гоголь и черт // Мережковский Д.С. В тихом омуте. М., 1991. С. 213–309; Зеньковский В. В. Гоголь. Париж, 1961; Иванов-Разумник. История русской общественной мысли. Спб., 1914. Т. 1.С. 186–202; Запотусский И. Гоголь. 2-е изд. М., 1984; Мочульский К. Духовный путь Гоголя // Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995.

   В. В. Сапов